Пылающий Ближний Восток. Политическая победа ХАМАСhttps://cont.ws/@ishchenko/2652565
На примере последнего военного кризиса в Израиле мы можем в подробностях рассмотреть, как соотносятся между собой победа на поле боя и политическая победа, а также почему первой не обязательно сопутствует вторая.
Нет сомнений, что ХАМАС долго и упорно готовился к провокации 7 октября. А это именно провокация с заранее просчитанной реакцией противника, которому практически не оставляют шансов от таковой уклониться. Люди, планировавшие вторжение из сектора Газа, прекрасно понимали, что всех совокупных сил, всех палестинских формирований не хватит для того, чтобы разгромить армию обороны Израиля на поле боя в прямом военном столкновении. Даже с учётом внезапности вторжения, даже, если бы вторжение изначально началось не только из сектора Газа, но и с правого берега Иордана, из Ливана и из Сирии.
Кризис был бы значительно серьёзнее, потерь, в том числе и среди мирного населения, значительно больше, но за те же три-четыре дня ЦАХАЛ успел бы мобилизоваться, прийти в себя и перейти в контрнаступление, выдавливая прорвавшихся палестинцев за свои границы и нанося удары по местам их базирования за пределами Израиля. То есть ХАМАС не ставил перед собой задачу победить Израиль на поле боя или хотя бы на какое-то более или менее длительное время занять существенную территорию. Его операция напоминает набег номадов на пограничную линию: истребляются пограничные гарнизоны, терроризируется население, собирается добыча и неуловимые кочевники исчезают.
Но операция ХАМАС не вписывается в схему классического набега. Добыча не очень интересует, за исключением чисто военной (оружие и та техника, которую можно увезти с собой и использовать). Зато террор против мирного населения носит публичный, вызывающий характер. Ролики убийств мирных граждан в их собственных домах снимаются и массово выкладываются в Сеть самими боевиками ХАМАС. Бойни на дорогах и на фестивале подчёркнуто бессмысленны и вызывающи. В конечном итоге армия, первая попавшая под неожиданный удар, к исходу четвёртого дня боёв понесла потери убитыми в десять раз меньшие, чем мирное население.
Это явно не случайность. ХАМАС десятилетиями ведёт не только вооружённую, но и информационно-политическую борьбу. При необходимости он умеет демонстрировать свою приверженность гуманистическим принципам ведения военных действий. До сих пор палестинцы (не только ХАМАС, но и другие организации), старались представить свою борьбу мировому сообществу таким образом, что их акции направлены исключительно против военных и политических структур государства Израиль, а сопутствующие потери среди мирного населения — досадные эксцессы, без которых не обходятся никакие боевые действия. Израиль же палестинцы наоборот стремились обвинить в умышленных ударах по гражданским целям.
Почему так, объяснять, думаю, не надо — современная официальная политика достаточно лицемерна и мотивированное обвинение в умышленном терроре против гражданских даёт преимущество обвиняющей стороне, независимо от того, как обстоят дела в реальности. И вдруг ХАМАС, прекрасно знакомый с актуальной политической практикой, начинает действовать нестандартным образом, публично демонстрируя массовый организованный террор против гражданских, не стесняясь этого, подчёркивая это и не опасаясь пагубных последствий. Это явно не случайность, а последовательная продуманная информационная политика. Так зачем же это делалось?
В последние годы ХАМАС испытывал существенные трудности. Монархии Залива, включая Саудовскую Аравию, а также Турция пошли по пути полной нормализации отношений с Израилем за счёт отказа от активной защиты палестинцев, в первую очередь в секторе Газа. Если правление ФАТХ на Западном берегу Израиль считал более-менее приемлемым, а его политиков относительно договороспособными (впрочем и здесь за счёт окончательной нормализации отношений с арабскими странами Израиль собирался продавить свою позицию по вопросу о полном суверенитете еврейского государства над Иерусалимом), то к ХАМАС в Тель-Авиве относились исключительно как к террористам, которых требуется от власти в Газе отодвинуть.
Поскольку переговоры с монархиями Залива и с Турцией вышли на финишную прямую, то эти последние, бывшие главными спонсорами ХАМАС, до предела урезали финансирование и дали понять, что «борьба палестинского народа за свои права» не соответствует их долгосрочным планам. ХАМАС удалось наладить более-менее конструктивные отношения с Ираном, но у Тегерана были свои старые обкатанные проекты вроде Хезболлы. Так что горячей дружбы и полного доверия и здесь не было. Хезболла у Ирана была любимым ребёнком, а ХАМАС пасынком. В общем, к настоящему времени ХАМАС столкнулся с ситуацией, когда старые союзники готовы были сдать его и интересы палестинцев Израилю, а Иран рассматривал его как второстепенную по сравнению с Хезболлой структуру. Организация находилась перед лицом наступающего кризиса, а её власть в Газе и её будущее как самостоятельной структуры, претендующей на представительство интересов всех палестинцев, оказывались под вопросом.
Примириться с Израилем и легализоваться в качестве одной из лояльных политических сил палестинской автономии было невозможно. Во-первых, слишком много крови, пролитой обеими сторонами, во-вторых, Тель-Авив давно выбрал себе в партнёры ФАТХ — организацию более представительную и более договороспособную, контролирующую правительство Западного берега, у которой в свою очередь сложные и неоднозначные отношения с ХАМАС.
Будущее не сулило ХАМАС ничего хорошего. Выбор был невелик: исчезнуть под давлением Израиля после потери поддержки главных спонсоров, влиться в пул проиранских организаций в качестве подчинённой Хезболле структуры, или идти на поклон к ФАТХ. Причём можно не сомневаться, что Израиль постарался бы добить своего врага и настаивал бы на формальном роспуске ХАМАС в любом случае.
Нападение ХАМАС на Израиль 7 октября резко изменило ситуацию. Резко возрос авторитет организации как среди Палестинцев, так и в арабском (и мусульманском) мире в целом. Мусульмане, особенно арабы, Израиль, мягко говоря, не любят. Успешная атака на коренную израильскую территорию — первая с 1973 года, к тому же совершённая не регулярной армией крупного государства, а полуподпольной структурой, обладающей весьма ограниченными ресурсами даже на общепалестинском фоне, воспринимается в исламском мире как огромное достижение. Последнему поколению, которое в 1973 году могло наблюдать как на израильской земле горят израильские танки уже за пятьдесят (тем, кто тогда только родился, а остальным будет еще больше).
Но этого было мало — авторитет, особенно на Востоке, надо постоянно поддерживать, а на успешные новые вторжения у ХАМАС надежды не было. Можно поймать регулярную армию на потере бдительности один раз, но вторично на это было надеяться нельзя. Следовательно, надо было создать ситуацию, в которой все основные палестинские структуры и все арабские страны должны были бы поддержать (хотя бы на словах) борьбу ХАМАС, признав таким образом его лидирующую роль в настоящем противостоянии с Израилем.
Именно этой цели и служили расправы над мирным населением на камеру. Если бы просто был осуществлён прорыв периметра и погибло несколько десятков или даже сотен военных, то израильское руководство могло нанести ограниченный «удар возмездия» и продолжить прежнюю политику. Большая часть арабских стран и организаций промолчали бы и мирный процесс, вычёркивающий ХАМАС из активной ближневосточной политики, был бы продолжен.
Но провал армии, умноженный на демонстративный террор против гражданских, не оставил Нетаньяху выбора. Государство — инертная структура. Оно не может моментально изменить традиционные способы реагирования на внешние раздражители. У Израиля за десятилетия выработался способ реагирования, гармонично учитывающий три основные проблемы еврейского государства: враждебное окружение извне, палестинскую проблему внутри и отсутствие оперативной глубины. Территория Израиля настолько мала, что любой серьёзный прорыв вражеской армии сразу же вызывает стратегический кризис, ставящий под угрозу государственность.
Реакцией на такую ситуацию стала постоянная готовность армии, её техническое и качественное превосходство над вооружёнными силами соседних государств и (главное) готовность к немедленному непропорциональному ответу на любую провокацию. Грубо говоря, все окружающие страны знали, что на каждый выстрел по своей территории Израиль в лучшем случае ответит десятью, а в худшем нанесёт ракетно-бомбовые удары авиацией и пришлёт танки. Но к этому привыкли и сами израильтяне, народ не мыслил себе иной реакции.
Вот на этом-то ХАМАС и поймал израильское руководство. Отказ от немедленного жесточайшего ответа с высокой долей вероятности привёл бы к падению правительства. Его бы обвинили в том, что оно мало того, что проспало нападение, ещё и не может (боится) «примерно наказать террористов». И ответ последовал. Примерно такой, как ХАМАС и ожидал. Газу стали ровнять с землёй, объявили целью полную ликвидацию этого палестинского анклава, выдавливание оттуда арабского населения и тотальное уничтожение боевиков ХАМАС (поди разберись кто там в Газе боевик, кто сочувствующий, а кто просто «мимо проходил»).
После первого же дня операции израильских ВВС кадры пылающего двухмиллионного города, погибших детей, извлекаемых из-под завалов мирных жителей, затмили кадры убитых в своих домах евреев. В соответствии с законами современной информационной активности новая информация моментально вытесняет из общественного сознания старую. Если Израиль продолжает пребывать в шоке от жестокого прорыва ХАМАС на свою территорию, то арабы и даже часть европейцев (не правительств) уже в шоке от кадров бомбёжек Газы и высказываний отдельных израильских политиков, публично отказывающих палестинцам в праве называться людьми.
Кровь, которой так не хватало в последние годы, полилась реками, ненависть друг к другу, никогда особенно не затухавшая, вновь заняла доминирующие позиции в сердцах арабов и евреев. Теперь уже арабские страны и организации не могут не ответить Израилю и не поддержать ХАМАС. Собственное население не поймёт, как можно отвернуться от героев, которые впервые за пятьдесят лет провели против Израиля успешную наступательную операцию на его территории, а сейчас гибнущих под бомбами с жёнами и детьми.
И вот уже Саудовская Аравия заявляет о прекращении процесса урегулирования отношений с Израилем, Турция требует от обеих сторон прекратить огонь, прекрасно понимая, что сейчас прекращение огня будет в пользу ХАМАС. Но Эр-Рияд и Анкара не могут занять другую позицию — они борются с Ираном за позицию лидера Ближнего Востока и всего исламского мира. Если в данной ситуации они не будут жёсткими, они проиграют.
Чем больше мирных жителей погибнет в Газе под израильскими бомбами, тем больше дышащих ненавистью к Израилю новых боевиков запишется в ХАМАС, тем труднее будет его критиковать другим палестинским организациям, тем сложнее будет арабским странам отказывать ему в финансовой, политической и военной поддержке, тем выше будет его авторитет в исламском мире.
Чем дольше продолжаются боевые действия, тем выше риск вмешательства других организаций и даже стран, тем выше необходимость для Израиля закончить всё одной короткой сухопутной операцией в Газе, тем страшнее последствия от возможного провала или даже затягивания такой операции. Полмиллиона поставленных под ружьё резервистов для 16 миллионного Израиля (в котором только десять миллионов евреев, а большинство арабов не служит), это всё равно, как если бы Россия мобилизовала 7–8 миллионов. Но на израильскую экономику нагрузка будет еще больше. ХАМАС и их уже обозначившимся союзникам даже не надо больше вторгаться. Надо только сохранять давление на границы Израиля и ждать наступления экономического шока или психологического срыва общества (что наступит раньше).
Любая же попытка Израиля решить вопрос в ходе активной наступательной операции чревата, во-первых, провалом операции — арабы уже во время ливанских кампаний 80-х годов продемонстрировали, что научились достаточно эффективно обороняться, во-вторых, вовлечением в конфликт сразу нескольких арабских стран, которые уже предостерегли Израиль от вторжения в Газу, тем более они не потерпят проведения операций ЦАХАЛ на территории любой соседней арабской страны.
Дальше — хуже: США и ЕС не могут позволить Израилю проиграть (тогда они окончательно теряют Ближний Восток и все их планы на украинскую и тайваньскую кампании становятся бессмысленными), но и Россия с Китаем и Ираном не могут позволить США руками Израиля разгромить арабский Восток и восстановить гегемонию Запада в этом регионе, обесценив десятилетие активной российской и китайской ближневосточной политики со всеми его успехами.
Таким образом, если кризис не будет купирован в ближайшее время, если он будет разрастаться дальше (а пока к этому всё идёт), то операция ХАМАС, имевшая ограниченную цель — восстановить позиции организации в рамках узкой ближневосточной политики (палестино-израильского противостояния), выйдет через вовлечение окрестных мусульманских стран (что ХАМАС должен был предусмотреть) на глобальный уровень (что он явно не предусматривал).
Новый ближневосточный кризис потому стоит значительно ближе к Третьей мировой войне, чем остальные кризисы вместе взятые, что действия его основных игроков по большей части не спланированные, а вынужденные, ХАМАС создал такую «шахматную» позицию, в которой все находятся в цугцванге, осложнённом цейтнотом и вынуждены делать ходы на данном этапе несущие наименьшую угрозу, но в перспективе ведущие к обвальному ухудшению общей ситуации. Не думаю, что планировщики ХАМАС считали так далеко, им достаточно было сорвать арабо-израильский мирный процесс, из которого-де-факто исключалась Палестина. Но Ближний Восток всегда был регионом, готовым в любую минуту взорваться фонтанами крови. То, что мы видим сейчас, при всей своей кровавости, не более, чем шуршание первых камешков готового сорваться вниз массивного камнепада. Всё ещё можно остановить, но каждый следующий сорвавшийся камень приближает нас к неизбежности обвала.